47
Аравин снова оказался там. На самом дне своего прижизненного чистилища. Бесконтрольно черпал боль и одиночество. Впитывал кожей враждебные для своей души чувства.
Хотел бы задержать дыхание. Не вдыхать. Но легкие самовольно работали в ускоренном темпе. Спертый воздух проворно наполнял грудную клетку.
По застывшему взгляду Алисы видел, что она мертва. Только Егору и так заранее был известен этот факт. Проживал тягостные минуты не в первый раз.
В глубинах его заледеневшего сердца устало трепыхалась затаенная печаль. Но жуткая неизъяснимая тревога крушила за собой это чувство. Страх, словно засланный фамильяр, управлял телом.
С заученной слаженностью повернул голову в сторону двери только для того, чтобы обнаружить пустой проем. Сердце понеслось диким галопом, проверяя грудную клетку на прочность, никак иначе. Но Аравин уже не осмысливал свою реакцию. Он к ней привык.
Совершив шаткий разворот корпуса, выслеживал Сладкову глазами.
Мать вашу! Должна же стоять в дверном проеме. Должна!
Неестественная тишина легла по углам комнаты. Ни звука. Ни единого шороха. Эта могильная тишь скручивала нервную систему Аравина в беспорядочный пульсирующий клубок.
Постепенно, будто чья-то невидимая рука прикрутила несуществующий фитиль, помещение утратило свои очертания, и мрак заполнил все видимое раннее пространство.
Щелкнул зажигалкой, слабо просвечивая простиравшуюся впереди тьму. Твердым шагом двинулся вперед.
Будто зверь брал след. Искал Стасю. Топтал проталины своей памяти. Пропускал сквозь себя встреченные на пути воспоминания. Путался в ярких вспышках этих обрывков. Сменялись даты и события. Только вокруг него не было ни конца, ни края темноте. Ничего не было.
Страх – убийца разума. Слабость – путь на дно. Усвоенная с ранней юности мантра. Но сейчас не способен был контролировать свои эмоции. В полной мере испытывал их.
Запрокидывая голову, поднял глаза вверх. Расфокусированным зрением поймал проблески далекого света. Дважды моргнул.
Бл*дь… Звезды.
А затем Стася из ниоткуда ворвалась в его сознание.
– Егор, – голос, словно придавленный расстоянием, слышался очень слабо, но мужчина цеплялся за него, ускоряя шаг. – Егор, – теплые пальцы легли на его грудь, вызывая глубокий стон облегчения.
Мгновенно ухватился за ее руку.
Глаза резко распахнулись. Аравин словно физически ощутил, как зрачки расширились от мощного всплеска эмоций. Сделал жадный вдох теплого воздуха.
– Егор?
В комнате парил естественный полумрак, а не беспросветная темнота, как в пережитом им сновидении. Тускло светила настольная лампа, и Аравин отчетливо различал рядом с собой сидящую на поджатых ногах Стасю.
Сердце все еще молотилось в рамках своего тесного пространства, когда он сел на кровати. Поддаваясь внезапному порыву, притянул девушку к себе. Бережно усадил сверху.
Ничего предосудительного Аравин не замышлял, не в том состоянии находился. Ему нужно было просто ощутить ее теплое дыхание на своей коже. Но в тот момент, когда Стасины колени разошлись и легли по разным сторонам его бедер, все изменилось. Поворотное мгновение, и сердце стучало ускоренно уже по другой причине.
Их лбы мягко столкнулись, дыхание соединилось.
– Все хорошо? – спросила Стася взволнованным шепотом.
– Все хорошо.
Вдохнул на полную силу легких ее неповторимый запах. Задышал ею, заново склеивая разорванные фрагменты своей души.
– Расскажи, что снилось, – попросила девушка, обхватывая руками его шею.
– Ничего значительного.
Неспешно, словно играючи, захватил губами ее нижнюю губу. Нежно потянул. Сладкий вздох вырвался из ее рта, и Аравину пришлось напоминать себе о долбанном контроле. Заперев грязные желания внутри себя, он неторопливо провел губами от уголка ее губ к уху.
Близость Стаси успокаивала его. И одновременно с этим сводила с ума.
– Егор… – выдохнула девушка, неосознанно ерзая по его бедрам.
– Остановись, Сладкая, – в тот момент, когда Егор хотел придавить ее вниз и заставить замереть, Стася судорожно дернулась вперед и его твердая плоть непреднамеренно уперлась в самый укромный уголок ее тела.
Тонкий девичий вскрик утонул в глубине низкого мужского рычания. Возбуждение жаркими искрами разнеслось по неподготовленному телу, и она застыла, привыкая к новым ощущениям. Теплая дрожь обволокла низ живота. Тысячи мелких иголок закололи нездорово потеплевшую кожу.
Аравин, оглушенный собственной реакцией, тоже не шевелился. Будто опьяненный, наблюдал за Стасей в момент этой интимной близости. Впитывая каждый вдох-выдох, каждую мимолетную мимику.
Все в Стасе казалось ему таким уникальным. Таким настоящим.
Ее ресницы тяжело упали на щеки. Брови нахмурились. Губы приоткрылись. Она явно потерялась в своих ощущениях.
– Только не бойся, Сладкая, – необычайно нежно прошептал Аравин, совершая пальцами успокаивающие круговые движения по ее пояснице.